7 апреля стартовал четырехдневный визит т.н. абхазского президента Сергея Багапша в Турцию. Его предшественник Владислав Ардзинба посещал Турецкую Республику 20 лет назад. Нынешний же лидер прибывает туда впервые, после многочисленных переносов и срывов намечавшихся визитов, сообщает «GHN».
Не будучи главой государств-члена ООН, Багапш наносит неофициальный визит в страну, его приглашают представители диаспоры. Однако политический подтекст этой поездки очевиден. Политолог Сергей Маркедонов рассматривает возможные последствия турецкого вояжа абхазского лидера для самой непризнанной республики, Грузии, Турции, России, в статье, которую приводит «Эхо Кавказа».
Визит Сергея Багапша по определению не может рассматриваться как рядовое событие и банальный визит вежливости к соотечественникам. Слишком много интересов и спорных проблем он прямо или косвенно затрагивает. Во-первых, посещение Турции является важным сигналом Абхазии во внешний мир. Багапш пытается дать понять не только Анкаре (турецкие дипломаты, как раз таки неплохо знают матчасть), но и Европе, и США, что его республика - это не просто сателлит или марионетка Кремля. Она стремится к расширению если не юридического пространства признания, то, как минимум, международных контактов. Со всеми, кто готов слушать, принимать и транслировать абхазские аргументы. Правильные они или нет в данном случае - вопрос второстепенный. И турецкий визит дает возможность лучше оценить фразу, брошенную однажды Сергеем Багапшем о том, что его республика хотела бы получать признания не только от Папуа Новой Гвинеи. Может быть, дискуссии о пограничных спорах между Россией и Абхазией чисто случайно совпали по времени с данным визитом. Однако такое совпадение придает внешнеполитической активности частично признанной республики дополнительный импульс. Тем паче что накануне турецкого визита в СМИ стала обсуждаться тема контактов между Абхазией и Израилем. Вся эта информация требует конечно же серьезной проверки, но очевидно одно: интерес внешнего мира к тому, что реально (а не в рамках пропагандистского дискурса) происходит в Абхазии, велик.
Но что дает такой визит Турции? Означает ли он поворот во внешней политике Анкары, которая заявляет об «обнулении проблем» с соседями как о своем стратегическом приоритете? А Грузия самый что ни на есть сосед. Тем более Турция традиционно заявляет о поддержке территориальной целостности этой страны, является одним из самых важных инвесторов в грузинскую экономику, активно сотрудничает с Грузией в сфере обороны и безопасности. С одной стороны, формально к визиту Багапша турецкие дипломаты никакого отношения не имеют. Это - частный визит, организованный общественными объединениями, а не МИД республики. Но с другой, было бы наивным предполагать, что опытные дипломаты, чиновники правительственного аппарата и спецслужбы вдруг в одночасье проспали приезд президента Абхазии. Скорее всего, такие поездки на неформальном уровне если не напрямую согласовывались, то обсуждались. И не раз. Какая здесь выгода у Анкары? Самая прямая. Турецкое правительство не может не учитывать общественное мнение внутри страны. А абхазская и черкесская диаспора, чьи представители не просто изучают фольклор и занимаются славным прошлым своих предков, но занимают посты в армии, полиции, администрации - сила, с которой нужно считаться. Во-вторых, претендуя на лидерство в Черноморском регионе, Турция не может не иметь диверсифицированных контактов со всеми игроками в нем. А Абхазия - это игрок, хочет того кто-то или нет.
Много ли теряет от поездки Багапша в Турцию Тбилиси? С одной стороны, практически ничего. Турция в обозримой перспективе не признает независимость Абхазии. Причин тому много. Здесь и членство в НАТО, и сближение с ЕС, и банальное нежелание конкуренции с новым курортным регионом. Но с другой стороны, визит абхазского лидера куда-то кроме Москвы разбивает грузинскую философию, в которой оккупация и марионетки Кремля являются главными категориями. Черно-белая картинка, в которой есть большая агрессивная империя и маленькое свободолюбивое грузинское государство, рушится. Если абхазский президент едет в Турцию, то уже не скажешь, что он поехал к оккупантам за инструкциями или не будешь ерничать по поводу дружбы с Науру или Венесуэлой. По крайней мере, в англоязычной турецкой прессе (которую с интересом читают в Европе, и в США) проблемы Абхазии описываются, скорее, в благожелательном тоне.
И последняя по порядку (но не по важности) - Москва. Тут мы видим смешанную гамму чувств. Конечно, присутствует сдерживаемая (моментами плохо) ревность. Есть и немало фобий (то же возвращение потомков махаджиров в Абхазию вряд ли будет радостным известием для Кремля). Но постепенно приходит осознание, что турецкое окно для Абхазии может сыграть и положительную роль. Налаживание контактов Багапша с диаспорами (абхазской и черкесской) вряд ли можно записать в пассив. Это, скорее, актив, так как накануне сочинского «праздника спорта» черкесский вопрос будет подниматься так же, как тибетский накануне Олимпиады в Пекине. Впрочем, правда и то, что после 2014 года, его, скорее всего, столь же быстро снимут с повестки дня, как это уже было в 2008 году с Тибетом. Но до этого времени улучшение отношений с этими влиятельными диаспорами может иметь тройное значение. Это - улучшение контекста российско-турецких отношений, возможность для дополнительного канала влияния на северокавказскую динамику, а также продвижение Абхазии в мир для усложнения восприятия российской политики на Южном Кавказе в целом.